Я начал писать рецензии и сочинения по произведениям, чтобы научиться читать внимательнее, подмечать детали, скрытый смысл и символизм. Как-то я сел писать разгромную рецензию на книгу, которая при чтении мне показалась совершенно пустой и бессмысленной тратой 8-ми часов, но пока я писал свой отзыв и рассуждал о прочитанном, постепенно пришел к абсолютно противоположным выводам. Да, я по-прежнему не был в восторге, но и не мог уже назвать книгу пустой. Она просто оказалась вне моей возрастной категории.
В тот момент я и понял, насколько же глубже можно узнать произведение, если не просто читать его, а еще и писать о нем. Книга открывает свои неочевидные стороны, и очень может быть, что в итоге роман, который вызвал раздражение, окажется не таким уж и плохим.
«Эндшпиль» — как раз та книга, чьи сильные стороны я смог оценить лишь при написании рецензии. Если вы читали серию моих текстов о Бэтмене С. Снайдера, то знаете, что первые три арки, уложившиеся в пять книг, не вызвали у меня восторга. Все три показались мне вторичными, паразитирующими на отсылках к классике и кинематографу, построенными на очевидных аналогиях. Однако при чтении «Эндшпиля» складывается ощущение, что пять предыдущих томов были лишь затянутым предисловием.
Объясню. Каждая из трех арок выполнила свою определенную функцию, подготовившую основу для полноценного восприятия «Эндшпиля». С их помощью Снайдер создал сцену в виде Готэма. Сюжет «Нулевого года» прекрасно справился с задачей создания пространства. Я ощущал город как реальное место. Я даже видел карту Готэма. История Сов, в свою очередь, раздвинула временные рамки. Чуть ли не с первых сюжетов о Бэтмене читатель всегда знал, что Готэм — город с четырехсотлетней историей, однако все события происходили в настоящем моменте. Снайдер же смог расширить рамки времени, добавив тайное общество, которое не первый век верховодит в городе. В итоге расширилась история и всех остальных персонажей. Мы даже увидели прадеда Брюса и отца Альфреда, что шире обычного набора из двух мертвых родителей.
Между «Совами» и «Нулевым годом» еще была «Смерть семьи». Если два оставшихся сюжета служили для создания сцены, то «Смерть» — настоящее предисловие. Снайдер выделил Джокера среди пантеона классических злодеев Бэтмена, как и многие авторы. Скотт четко дал понять, что Джокер умнее, сильнее и хитрее остальных. Сделав немало реверансов в сторону прошлого лучших врагов, автор вновь вывел Джокера из повествования, чтобы тот смог передохнуть и приготовиться к «Эндшпилю».
При первом прочтении шестой том показался мне таким же вторичным, как и предыдущие пять книг. Согласитесь, если я перечислю основные элементы сюжета: Бэтмен борется с напавшей на него Лигой Справедливости, а затем ищет антидот для смертельного яда Джокера, — то вы не сразу скажете, о какой серии идет речь, ведь это вечные спутники историй о Темном рыцаре. Однако тут все немного не так.
К этому Снайдер нас готовил еще в «Смерти семьи». Он показал классические эпизоды из истории Бэтмена, немного их изменив. Это был другой Джокер, и во всей своей полноте это раскрылось в «Эндшпиле». Скотт поставил Джокера на одну ступеньку с Бэтсом, дал ему тот самый шаг, на который он вечно отставал от мстителя в плаще. Ведь, несмотря на то что, как это принято, Бэтмен одолел отравленную Джокером Лигу, изначально Джокер каким-то образом смог отравить ее членов. Он подобрал яд для каждого из них, учитывая их особенности. Не этим ли всегда занимался Брюс?
Дальше — больше. В «Эндшпиле» совершенно очевидной становится схема арок Снайдера: он ставит Брюса на край его возможностей, создает условия, при которых еще немного — и легендарный Бэтмен погибнет. В таком подходе есть жирный минус — Бэтмен не меняется. Ничего не меняется. Комиксы требуют устоявшегося образа, а их бесконечная жизнь не терпит отклонений от выданного автору стандарта. То есть нет такого сюжета, где бы Бэтмен в начале был отвратительной личностью, а к концу истории он преображался бы в героя. Хотя есть «Ноэль», но он как раз доказательство того, как нелепо выглядит попытка превратить Бэтмена в развивающегося персонажа. А когда герой добирается до края своих возможностей и преодолевает его — нужно, чтобы он как-то изменился, нужно, чтобы случившееся нашло в нем некое отражение. В серии Снайдера же все работает по принципу сериала: к концу эпизода все должно вернуться к норме. Потому не особо замечаешь разницу между Бэтменом из «Нулевого года» и Бэтменом, избивающим Когтей; а семья, которая разваливается во втором сюжете, в «Эндшпиле» с готовностью помогает Брюсу.
Что ж, понятно, зачем нужна была «Смерть семьи», но для чего создавалась сцена в двух остальных арках? Пространство города необходимо, чтобы ощутить его вокруг Бэтмена, понимать, куда он направляется и где находится. А прошлое города нужно для того, чтобы у Джокера была еще одна возможность давления на героя — Скотт вписал клоуна в историю города. И должен сказать, мне понравился этот прием. От него веет хоррором. Когда одну за другой Гордон просматривает старые фото и везде находит бледное лицо, становится жутко. Снайдер отлично использовал отсутствие у Джокера хоть какого-нибудь прошлого.
Помимо прочего, именно в «Эндшпиле» в полной мере раскрылась аллегория с мухой, которую мы видели в «Смерти семьи». Тогда я не мог понять, на что же намекает Скотт, но если у автора фамилия — Снайдер, жди библейских отсылок.
Когда Бэтмен приходит в разрушенный Аркхем, мы снова видим множество мух, но на этот раз все они попали в паутину. Простая аллегория: лечебница — тюрьма для мух. Мухи же в самое разное время олицетворяли зло. Вспомните хотя бы, что евреи называли Вельзевула в шутку «Повелителем мух». Для христиан муха — символ физического и морального разложения. Но учитывая то, что арка начинается и заканчивается доспехом Аполлона, первым на ум приходит факт, что сам Зевс однажды использовал имя Апомиус — Охраняющий от мух. Хотя в финале, когда Альфред дал расшифровку короткой записки Брюса, вспоминается все-таки не христианство или эллинизм. Окончание арки напоминает историю Одина, который пригвоздил сам себя к дереву и пожертвовал своим глазом, что и приключилось с Брюсом в финальной схватке. Один умер, чтобы воскреснуть. Если знать эту старую легенду, то Снайдер раскрыл заранее, что будет с Бэтменом дальше. Можно было бы провести параллель и с Христом, но будем честны — эту аналогию давно застолбил Супермен.
Стоит ли говорить о рисунке Капулло? Он виновен в том, что я по-прежнему покупаю книги этой серии. Грег — мастер передавать эмоции в рисунке. Его выражения лиц подчас пугающе реалистичны, особенно взгляды персонажей. Лицо парализованного Брюса изображено так реалистично, что еще чуть-чуть — и будет фотография. Большим достоинством Капулло я считаю то, что он не боится туши. Этим он напоминает мне Сейла, который черного на Бэтмена не жалел, и благодаря этому создавалось такое необходимое ощущение мрака и ночи. Если вы сравните эти рисунки с работой Джима Ли в серии «Тихо», то разница будет огромной, ведь Ли пытается прорисовать все, а в итоге теряется ощущение того, что мы следуем за Бэтменом по темным складам и неосвещенным крышам.
Что касается «Эндшпиля» в целом, то у него есть минусы. Например, многие эпизоды происходят за кадром. Как Брюс одолел Кларка в итоге, как его нашли в Аркхеме, откуда у Джокера появилась склонность к спидфорсу, если он умудрился добраться в пещеру за пару минут в финале? Из-за этого в промежутках между эпизодами складывается ощущение рванности повествования, ненужной недосказанности. Однако в целом это самая сильная из первых шести книг серии Снайдера о Бэтмене. Она самобытная и использует элементы, созданные самим Скоттом. Да, финал спорный и вызывает у многих негодование, но надо признать, что в рамках тех мифологических параллелей, которые выбрал Снайдер, эта концовка самая логичная.
Не думал, что я похвалю Снайдеровского Бэтса, не думал, что похвалю «Эндшпиль», но в итоге, по-моему, именно этим все и кончилось.